Автор: Леночок;
Беты: Ромашка и Полинка;
Корректор: Андрей;
Рейтинг: NC-17;
Варнинг: в фике присутствуют сцены насилия и жестокости;
Жанр: драма;
Объем: 10 глав + сиквелл;
Дисклеймер: на персонажей Дж. К. Роулинг автор не претендует;
Размещение: если захотите разместить на своём сайте, пожалуйста, поставьте автора в известность.
Саммари: действие фанфика охватывает промежуток времени от рождения Северуса Снейпа до его перехода на сторону Альбуса Дамблдора; автор постарался с позиций прошлого объяснить настоящего Северуса Снейпа, такого, каким мы видим его в текстах Роулинг.
Оглавление
Глава 1. Начало.
Все мы родом из детства.
А. де Сент-Экзюпери
Когда родился маленький Северус, Нерону Снейпу было уже
за сотню. Будучи потомком очень древнего, старше Малфоев,
но почти полностью разорившегося рода, старик кичился
своим происхождением так, будто он, по меньшей мере, —
король Великобритании.
Мать Северуса, урождённую Маргариту МакГрегор, Нерон
Снейп никогда не любил, скорее презирал. Женившись в
девяносто девять лет, единственно для того, чтобы не
дать заглохнуть роду, старый гордец не мог простить
супруге недостаточно высокого, на его взгляд,
происхождения. Маргарита была из семьи магов, но не
безукоризненно чистой крови, притом бедной и
многодетной. МакГрегоры сочли предложение старого Снейпа
лестным и выгодным для дочери, а мнения будущей невесты
никто и не спрашивал. Нерон же согласился на такую
«позорную» партию лишь потому, что никто из аристократов
магического мира не желал с ним породниться по причине
его пустого кошелька. Да и не все отцы-волшебники были
настолько безжалостны, чтобы отдать родную дочь за
ворчливого желчного старика, каким был Нерон Снейп.
Воспитанная в строгости и послушании, Маргарита
терпеливо сносила постоянную брань и несправедливые
попрёки мужа. Робкая и тихая от природы, она и не
пыталась защититься. Ярость супруга и его ядовитый
сарказм одинаково вызывали слёзы на её бледном, быстро
растерявшем красоту лице. Проявления слабости не
смягчали Нерона, наоборот, он лишь больше презирал эту
«бледную немочь».
Собственно, кроме унижений и издевательств над
собственной женой, у старого Снейпа не было других
развлечений. Гостей Снейпы не принимали, сами на
приёмах, даваемых в великосветском магическом обществе,
не бывали: отчасти, по причине безденежья, а скорее
из-за угрюмого нелюдимого нрава Нерона. Навещать
родителей, вести переписку и выходить за ограду,
окружавшую мрачный замок, миссис Снейп не позволялось.
Человеческой прислуги у них не было. В огромном,
запущенном замке их было только двое, не считая
единственного эльфа, который, при всём трудолюбии, не
мог бы содержать в порядке сотню пустых, заросших
паутиной комнат и залов.
Замок не сразу пришёл в упадок, когда-то всё было иначе.
Ещё при прадеде Нерона, Северусе Снейпе, жившем в
восемнадцатом столетии, клан их был богат и многочислен,
замок принимал гостей, кладовые ломились от всевозможных
яств, а погреба до отказа были заполнены бочками лучшего
вина. То был золотой век рода Снейпов. Наследники всё
промотали. Тратя фамильное добро, нажитое поколением
отцов, сами они не торопились обзаводиться потомством.
В итоге от всего славного рода остался один старый
Нерон, а от многочисленных богатств, обширных земельных
угодий, нескольких загородных поместий и домов в Лондоне
и Эдинбурге, остался лишь старый фамильный замок,
запущенный, обветшавший, растерявший весь лоск…
Нерон ещё помнил старинные портреты в золоченых рамах,
резную мебель из дорогого морёного дуба, серебряные
подсвечники, золотые статуэтки, изображающие крылатых
коней… Как он всё это любил! Мальчиком Нерон обожал
бродить по замку, переходить от одного сокровища к
другому, разглядывать их долгими часами, осторожно
касаться, вдыхать их тонкий, одному ему понятный запах…
Нерон Снейп боготворил дорогие, по-настоящему ценные
вещи, люди его никогда не интересовали, презрение к ним
он впитал с молоком матери.
…Замок. В детских мечтах он был здесь хозяином. Он, а не
отец. Маленький Нерон презирал Клавдия Снейпа. Жалкий,
слабый человек, тот всю жизнь находился под каблуком
жены, жестокой и властной Агриппины, в девичестве
МакНейр. Между матерью и сыном никогда не было любви, но
их обоих объединяло отвращение к Клавдию и ненависть к
его страсти — отец был игрок. Он-то и промотал последние
остатки былого великолепия… Где старинные портреты? Где
золотые статуэтки? Всё пожрал безумный демон азарта,
будь он проклят!
Старик и сейчас ещё гневался, годы не притупили обиды…
Отец разорил их. Если бы доведённая до отчаяния мать не
отправила супруга на тот свет — вот откуда семейная
страсть к зельям — то и замок, фамильная твердыня,
последнее, что сохранилось у Снейпов, пошёл бы с
молотка…
Оставшихся денег, которые любившие жить на широкую ногу
предки не успели промотать, вполне бы хватило на
небольшой уютный домик, но Маргарита, осмелившаяся
как-то об этом заикнуться, горько раскаялась в своей
дерзости. Старик пришёл в неописуемую ярость, побагровел
и, шипя и брызгая слюной, стал с кулаками надвигаться на
девушку. Как! Покинуть замок, построенным Конрадом
Коварным? Замок, в который вернулся с остатками войска
после битвы с Генри Гриффиндором в Узком Ущелье Ричард
Рьяный? Замок, в котором поколения знаменитого рода
Снейпов, сменяя друг друга, жили с начала одиннадцатого
столетия? Только такая безмозглая дура, как его
никчёмная жена, не способная даже зачать наследника,
могла предположить такое!
Маргарите, действительно, несколько лет никак не
удавалось забеременеть, в чём она, по обыкновению,
винила одну себя. Хоть в этом старый Нерон был согласен
с женой. Целыми днями он талдычил Маргарите о её
неполноценности, упрекая в бесплодии, и всякий раз
наслаждался, доводя жену до слёз.
Поняв, что муж никогда не даст ей развода — он не мог
доставить супруге такого удовольствия — Маргариту стали
преследовать мысли о самоубийстве. Неоднократно она
пыталась покончить с собой, но каждый раз не хватало
решимости. Наконец, не вынеся очередной порции
издевательств, миссис Снейп выпила один из
многочисленных ядов, хранившихся в коллекции мужа.
Умереть Маргарите тоже не удалось. Как оказалось,
домашний эльф Снейпа, Хьюго, вместо того чтобы наводить
чистоту в бесчисленных пыльных коридорах, повинуясь
приказу хозяина, всё время не спускал с неё глаз —
очевидно, старый паук боялся, что девушка попытается
сбежать. Хьюго с удовольствием наблюдал, ничего не
предпринимая, за всеми попытками Маргариты наложить на
себя руки, и, лишь увидев, как она корчится на залитом
кровавой пеной полу, эльф аппарировал за своим хозяином,
и тот силой влил в жену противоядие.
Этот случай ещё больше ожесточил Нерона. В тот день,
едва придя в сознание, молодой миссис Снейп суждено было
познать на себе действие всех запрещенных заклятий,
кроме «авады», хотя Маргарита готова была молить всех
богов, какие только существуют на свете, чтобы пытка
поскорее кончилась, пускай и ценой её смерти.
Если до этого дня Маргарита сетовала на свою горькую
долю, теперь она вспоминала о ней с ностальгией. Муж уже
не искал повода, чтобы её наказать, а просто брал и
наказывал. «Круцио» в замке Снейпов стало таким же
употребительным выражением, как в других семьях
«спасибо» или «доброе утро». Женщина целыми днями
бродила по темным забытым комнатам, всей душой стремясь
сделаться маленькой и незаметной, дабы не попасться на
глаза мужу или его верному прихвостню Хьюго.
* * *
Так прошло несколько лет, в течение которых, впрочем,
Нерон Снейп не забывал, для чего он взял себе жену, и
Маргарита, уже не чаявшая зачать ребенка, однажды
поняла, что беременна. Узнав об этом, старик страшно
обрадовался и даже позволил жене отныне гулять вокруг
замка — после неудавшегося суицида Маргарита была лишена
и этого права. Отношение его к жене стало мягче. Снейп
позволял себе издёвки и сарказм, но не бил и не мучил
заклинаниями. Давно позабывшая, что такое добро, женщина
была рада и этому.
Беременность протекала тяжело, видимо, сказались ужасные
условия и нервное напряжение последних лет. Целителей
муж не приглашал, и саму не отпускал в больницу, похоже,
боялся, что Маргарита расскажет о том, как он нарушал
закон и применял к ней запрещенные заклятия.
Приближался срок родов, и миссис Снейп всё чаще
напоминала мужу, что без помощи не родит, может
погибнуть не только она, но и ребенок. Нерон оставлял её
просьбы без внимания, или начинал браниться и обвинять
супругу в глупости, или обещал, что роды прекрасно
сможет принять домашний эльф. Маргариту эти отговорки не
могли успокоить. Чувствовала она себя ужасно: с трудом
передвигалась, ноги и руки отекли. Мрачные предчувствия
преследовали её. Миссис Снейп убедила себя, что либо
она, либо ребенок обязательно погибнут. Целыми днями
Маргарита ревела в своей комнате, и никто в этом пустом
каменном склепе, который её чокнутый муж называл замком,
никто в целом мире, таком же холодном, пустом и
бездушном, никто не приходил, чтобы её утешить и
успокоить.
Однажды ночью она проснулась от резкой боли. Постель
была мокрая. Маргарита догадалась, что это отошли воды.
Боль повторилась. Женщина страшно перепугалась. Всё что
угодно, только не быть сейчас одной. Маргарита громко
закричала, вложив в крик весь остаток сил.
Нерон и Хьюго сразу же аппарировали к ней. Пусть для
мужа она была никто, но сейчас старый Нерон был озабочен
появлением наследника. Взглянув на жену, он сразу понял,
что без врача не обойтись, однако, прежде чем отправить
эльфа за целителем или какой-нибудь ведьмой-повитухой,
старик вырвал у Маргариты обещание, что она не будет на
него жаловаться. Несчастной страдалице было так плохо,
что она готова была не только пообещать что угодно, но и
душу продать, лишь бы мучения поскорее закончились.
Нерон кивнул Хьюго, и тот, понимавший хозяина без слов,
сразу же аппарировал.
Спустя шесть часов непрерывного кошмара, Маргарита
разрешилась от бремени мальчиком. Обессилевшая женщина
упала на постель, возле хлопотала добродушная пожилая
ведьма. Убаюканная непривычной лаской воркующего тихого
голоса, роженица задремала. Младенец, вымытый и
спеленатый, лежал у неё на груди и сладко причмокивал.
Их первая встреча была прервана появлением Хьюго. Грубо
оторвав заплакавшего малыша от матери, эльф унёс его к
хозяину. Маргарита, решив, что ребенка забрали навсегда,
громко и страшно завыла, как волчица над трупами волчат.
Перепуганная целительница бросилась её успокаивать,
недоумевая такой странной реакции на то, что ребенка
понесли показать отцу. Добрая старушка гладила спутанные
волосы несчастной и шептала ей утешительные слова до тех
пор, пока Маргарита не впала в забытье от усталости и
измождения.
* * *
Когда Хьюго принес показать хозяину его новорожденного
сына, Нерон Снейп нашел его чересчур маленьким, чересчур
красным и чересчур уродливым. Как ни старался, он не мог
обнаружить на крохотной сморщенной мордочке орущего
младенца фамильные черты Снейпов или МакНейров. Где
знаменитый орлиный профиль, который Нерон с детства
привык видеть на семейных портретах? Какая-то пуговка с
дырочками — вот и весь нос. А где тонко очерченные,
изящные, вечно приподнятые в презрительном вопросе,
брови Агриппины МакНейр? На том месте, где у людей
обычно растут брови, старик, дотоле никогда не видевший
новорожденных, смог отыскать лишь нежный слабый пушок.
Разочарованный, глава дома Снейпов бросил своего
отпрыска в протянутые руки услужливого Хьюго. Тот
поклонился хозяину и с громким хлопком исчез. Старый
Нерон устало рухнул в ветхое кресло, обитое полопавшейся
тёмно-коричневой тканью. О! Какая тишина… Только сейчас
он понял, как его раздражали вопли младенца. Нет, больше
Нерон не желал видеть этого зверёныша. Пусть сперва
подрастёт, станет человеком, вот тогда отец возьмётся за
его воспитание.
* * *
Когда муж не слышал, Маргарита звала малыша Севи.
Снейп нарёк мальчика Северусом. Это было семейное имя,
так, кажется, звали прадеда Нерона. Разумеется, муж не
поинтересовался мнением Маргариты, в его семье принято
давать детям странные имена, взять хотя бы, как звали
мать Нерона — Агриппина — ужасно звучит. Но Северус —
красивое имя, только холодное какое-то. Если б называла
сына она, Маргарита, остановилась бы на Алане. Алан
Снейп.
…Ей так хотелось бы ещё и дочку… Но после рождения
наследника муж к ней не прикасался. Не сказать, чтобы
это огорчало Маргариту, старый мерзавец был ей глубоко
противен, но, только родив сына, она обрела своё
призвание в жизни и узнала, что такое счастье. Да,
именно: миссис Снейп, впервые с того момента, как стала
так называться, была счастлива! Это блаженное чувство
Маргарита испытывала всякий раз, беря на руки своё дитя.
Ей нравилось кормить грудью, укачивать, напевая
колыбельные песенки, слышанные в детстве от матери.
Нравилось играть с малышом, заново открывать вместе с
ним окружающий мир. Жизнь наполнилась смыслом, Маргарита
уже позабыла, что когда-то испытывала только два
чувства: страх и невыносимую скуку. Всё её время было
занято маленьким сыном. Кормление, сон, переодевание,
массаж, купание, снова кормление… Когда Севи
понадобилась иная пища, кроме материнского молока,
Маргарита стала готовить ему сама, не доверяя домашнему
эльфу. Даже детские вещи она предпочитала стирать сама.
Став матерью, Маргарита изменилась. Её уже не так просто
было довести до слёз. Если муж бранил или изощрялся над
женой в остроумии, она молча с непроницаемым видом
смотрела на него, терпеливо ожидая, пока у старика
иссякнет словарный запас. Такое поведение злило его, но
Нерон больше не применял к жене силу, может, потому что
перестал чувствовать исходящий от неё страх, а, может,
причиной было появление желанного наследника.
Маленький живой комочек, её сын, стал для женщины
единственной отдушиной. Маргарита полностью отдалась
материнству. Старшая девочка в семье, где росло
одиннадцать детей, она сызмальства умела обращаться с
младенцами. Старшей дочери МакГрегоры не давали
бездельничать. Детства, с играми и ребячьими забавами, у
неё почти и не было. Десять маленьких братьев и сестёр,
с которыми надо было нянчиться, властный и суровый отец,
требовательная мать… Миссис Снейп владела только теми
заклинаниями, которые применимы в домашнем хозяйстве —
им она научилась от родителей. В школу её не отдали.
Во-первых, матери нужна была помощница. Во-вторых, у
родителей не было денег… Хотя, Майкла с Дунканом они
отправили учиться в Хогвартс… Наверное, потому что
мальчики… А самую младшую из сестёр, Катриону, в школу
взяли бесплатно. За неё заплатило Министерство Магии,
«ввиду исключительных по силе магических способностей».
А у неё, Маргариты, «исключительных способностей» не
оказалось… Впрочем, она не завидовала сестре, просто
жалела, что не по своей воле осталась без образования.
Если бы умела аппарировать, разве задержалась бы в этой
тюрьме дольше пяти минут? Метлы у неё не было, камины в
замке были отключены от сети: старик Снейп не жаловал
гостей, а сам, в случае надобности, мог аппарировать. Да
и по-магловски сбежать не удастся, Маргарита уже
проверяла: ворота заколдованы.
* * *
Маргарита была несказанно рада, что муж оставил её и
сына в покое. Она опасалась, что Нерон, безжалостный и
циничный человек, дурно повлияет на характер ребенка. К
тому же она боялась, что его жестокость обратится против
маленького Северуса, как когда-то против неё. К счастью,
опасения миссис Снейп не оправдались — старик больше не
проявлял к младенцу никакого интереса.
С мужем Маргарита встречалась только во время трапез.
Правда, на время отсутствия маленького Севи приходилось
оставлять с Хьюго, так как мужа раздражал детский плач.
Она пошла на это, скрепя сердце, но ей пришлось
признать, что эльф неплохо поладил с малышом. Сколько бы
Маргарита МакГрегор ни прожила в замке в роли миссис
Снейп, всё равно осталась бы для эльфа чужой, но
маленький Северус, в силу своего происхождения, был
«своим». И, хотя Маргарите казалось невероятным, чтобы
этот мерзкий субъект мог испытывать какие-то нежные
чувства, похоже, что он искренне привязался к малышу.
Нерон настаивал, чтобы супруга прислуживала ему за
столом. Кроме ухода за ребенком, это было её
единственной обязанностью в доме, с остальными
худо-бедно справлялся Хьюго. Маргарита не имела ничего
против, прислуживать за столом — пожалуйста, не графиня
ведь какая-нибудь. Она была даже рада, так как боялась
принимать пищу из рук домашнего эльфа. Кто знает, вдруг
теперь, когда старик наконец дождался наследника, решит,
что жена ему больше не нужна, и захочет её отравить?
2 глава
>>
